– Как вы все успеваете? Про колоссальную занятость артистов Мариинского театра ходят легенды.

– Система контрактов дает возможность точно рассчитать время и силы. Я работаю на контрактной основе не только в Мариинском, но и в других театрах. В Театре музыкальной комедии пою в «Веселой вдове» и «Фиалке Монмартра», в «Зазеркалье» исполняю одну из главных партий в «Золушке». Много контрактов на Западе. Я могу выстраивать свой график так, чтобы хватило времени на подготовку сольной программы, посвятив ей сентябрь и октябрь. Но уже в конце месяца уезжаю в Софию, откуда с труппой Софийской национальной оперы сразу же лечу в Японию со спектаклем «Джанни Скикки» Дж. Пуччини. Потом будут гастроли с «Зазеркальем» на сцене Большого театра в Москве, в декабре-январе работаю во Франции, в Лионе, где будет постановка оперы Яначека «Лисичка-плутовка». В начале февраля снова вернусь в «Зазеркалье» к Александру Петрову, который пригласил меня в свою новую постановку «Так поступают все» Моцарта.

Конечно, нелегко держать в голове так много информации. Но если двери не закрываются, я не буду сам их захлопывать. Точно могу сказать одно: пока я нужен зрителям, буду работать и в опере, и в оперетте, петь романсы и писать свои песни.

– Об этом, пожалуйста, подробнее.

– Моя сольная программа недаром называется «Не опера». В Театре эстрады я выступлю уже как эстрадный певец и спою сначала собственные песни, а во втором отделении – сделанные мною в содружестве с Еленой Булановой и Александром Ануфриевым оригинальные аранжировки известных хитов. 

Я до сих пор не понимаю, к какому стилю отнести мои экспериментальные опусы. Это не рок и не попса, но и точно не модный сегодня «кроссовер». Из зарубежных шлягеров будет песня Ива Монтана «Опавшие листья», «Дилайла» Тома Джонса и другие. Из нашей эстрады я выбрал несколько песен из репертуара Муслима Магомаева, Евгения Мартынова, Александра Розенбаума... Свои же авторские песни я раньше нигде не исполнял, так что петербургская публика их услышит первой.

– Наверное, это будет популярный нынче «симфо-рок». Когда вы приехали из Севастополя в Петербург, планировали, если я не ошибаюсь, двигаться именно по этому пути. Но участники вашей рок-группы переезжать не захотели, и с рок-н-роллом не сложилось.

– Нет, это не симфо-рок. Повторюсь, сам не знаю, как определить жанр моих песен. Я, например, микширую звучание синтезаторов и электроскрипки. Я настолько привык к великолепному звучанию оркестра Мариинского театра, что теперь при сочинении и аранжировке не могу обойтись только синтезаторными звуками. В программе концерта будут и духовые инструменты, и упомянутая уже мною электроскрипка, несколько клавишных инструментов. И, конечно, инструментарий рок-группы: соло и бас-гитары, барабаны с перкуссией. Должен возникнуть одновременно эффект симфонического звучания, энергичного рок-н-ролла и немного джаз-рока.

Мой вокал тоже не будет оперным. Но и роковым его назвать будет нельзя. Очень благодарен музыкальному руководителю Елене Булановой, которая смогла найти и объединить замечательных музыкантов и создать новую группу с практически безграничными возможностями. Я стараюсь писать песни как чувствую, ничего не просчитываю и не вычисляю. Последние несколько лет захотелось сказать зрителю наконец что-то личное, пережитое. Это ощущение появилось, когда я стал петь старинные романсы. Дело в том, что, слушая романс, публика не разделяет исполнителя и то, о чем он поет. Людям кажется, что певец поет про себя самого, свою любовь, свою жизнь, и они искренне ему верят и сопереживают.

– Возможно, стоит посмотреть на оперный жанр с другой точки зрения. Например, Василий Бархатов сейчас активно работает над проектом «Лаборатория современной оперы», в рамках которого на сцене Большого театра будет ставить сочинения современников. А в Нижнем Новгороде оперу «Марево» Марка Булошникова и Кирилла Ширяева поставили участники арт-группы «Провмыза» – премьеру играли в здании Арсенала. Постепенно опера, как говорится, меняет формат, выходит на альтернативные площадки, предлагает парадоксальные идеи. Но сказать, что это «не опера», нельзя – вполне опера и по форме, и по эпическому содержанию.

– Подобные инициативы интересны в том случае, если несут истинную творческую составляющую, а не являются частью дешевого «самопиара» или желания любыми путями быть ни на кого не похожим. У меня достаточно большой опыт участия в современных оперных постановках – и у Василия Бархатова, кстати, тоже, когда он ставил в Мариинском театре «Братьев Карамазовых». Моя любимая «Золушка» Россини в неординарной трактовке Александра Петрова просто очаровательна! Такое ощущение, что спектакль написан сегодня! Все начинается с дуэта-ссоры двух вздорных сестер, которые, занимаясь фитнесом, крутят хулахуп и измеряют талию. При этом они поют сложнейшую колоратурную музыку! Я же исполняю роль «псевдопринца», выезжаю на сцену на велосипеде с пропеллером, как у вертолета. Тем самым режиссер сразу дает точную характеристику персонажа. Это смешно, но при этом оправданно, точно и потому талантливо.

Еще в одной из модерновых постановок мне посчастливилось играть – майора Ковалева в опере «Нос» Шостаковича. В Мариинском театре этот спектакль поставил Юрий Александров. Им была придумана огромная, во всю сцену, радиоуправляемая металлическая труба – вроде подсвеченного туннеля, куда уходили души умерших. Главный герой, по версии режиссера, умер, но сам этого не понимал, потерявшись между землей и небом. Главное, что при таком совершенно нестандартном решении спектакль стал ярким и динамичным, как голливудский фильм. Мне было безумно интересно работать в этой версии «Носа».

– Вы много лет возглавляете жюри конкурса молодых исполнителей «Весна романса». Среди нового поколения певцов много амбициозных и неутомимых?

– Когда руководитель проекта «Весна романса» Галина Ковзель пригласила меня возглавить жюри, это было для меня большой честью, так как до меня его председателем был композитор Андрей Павлович Петров. Я действительно вижу сейчас многих талантливых молодых артистов – в Академии оперных певцов Мариинского театра, в Театре музыкальной комедии, Консерватории... А какие актеры-вокалисты в театре «Зазеркалье»! Где бы я ни работал, я встречаю молодых и талантливых ребят. Тремя вещами Россия богата: это нефть, газ и таланты. Главное, чтобы эти таланты-самородки не уезжали навсегда из страны, как те же нефть с газом, а чтобы оставались на родине, которой культура жизненно необходима.

Наше старшее поколение тоже надо уважать и беречь. Например, Александру Белинскому, театральной легенде нашего города, в следующем году исполнится восемьдесят пять лет. Он в свое время спас Театр музыкальной комедии от разрухи, заново отстроил его, убедив руководство, что город нуждается в этом театре. Это он придумал и открыл там Малую сцену. Аркадьич по-прежнему полон творческих сил и энтузиазма и готовит новую постановку «Горе от ума» в театре-фестивале «Балтийский дом». Хорошо, если бы старейшин стали наконец ценить при жизни – и тогда, глядя на такое уважительное отношение, молодые артисты понимали бы, что в старости их также будут уважать. Появится новый смысл в их творчестве и работе на благодарной родине.

– За успехами коллег вы следите?

– Я искренне радуюсь профессиональному росту тех, с кем мы начинали свой путь в искусстве. Я учился вместе с Анной Нетребко, мы в один год поступили в Мариинку, где дебютировали в одном спектакле. Тогда она была хорошая и красивая девочка с приятным голосом. Теперь же – мегазвезда! Я недавно выступал с ней и могу сказать, что она феноменальна с точки зрения вокальной техники исполнения – удивительный по красоте голос!

Меня восхищают Ольга Бородина и Татьяна Павловская (меня недавно потрясло, как она спела Адрианну Лекуврер!). Выросли в мэтров Евгений Акимов и Ольга Савова... С Ильдаром Абдразаковым я в конце 1990-х пел в Уфе в опере «Севильский цирюльник», он был тогда почти мальчиком. Теперь же он любимый певец маэстро Риккардо Мути, новые сезоны открывал в «Ла Скала» и в «Метрополитен-опера». Его мастерство растет с каждым годом. Я как-то спрашиваю у Ильдара Абдразакова: «А что же дальше? Ведь это пик вершины для оперного певца». И он мне ответил: «Теперь надо суметь удержаться на этой вершине». А ведь на это тратится еще больше усилий, так как сохранять годами отличную вокальную форму очень и очень непросто.

– Пятнадцать лет назад, когда был создан фестиваль-конкурс молодых исполнителей романсов, жанр был практически забыт: все слушали ретрошлягеры, попсу, многие увлекались русским роком. Постепенно во многом благодаря этому конкурсу, привлекающему молодых артистов, романс стал частью музыкальной индустрии. И сейчас в шоу-бизнесе наблюдается обратный процесс – звезды российской эстрады запели романсы. Людям захотелось человеческого тепла.

– Основатель фестиваля Галина Ковзель действительно спасла от гибели целый жанр: она в 1990-е годы собирала ноты, находила старые пластинки, авторов, объединяла лучших молодых исполнителей и мэтров... Романс – это доверие, шепот, очень хрупкая субстанция, которая не терпит вокруг себя гламурного блеска. Романс нравится людям, потому что создает ощущение разговора с глазу на глаз.

Поп-культура по своей дороговизне и затратности уже предполагает бизнес, который с хрупким и тонким романсом всегда диссонировал. Конечно, можно втиснуть романс в блестящую обертку шоу-бизнеса, но, раскрыв ее, вы увидите только погибшую, увядшую розу... Поэтому для своей новой сольной программы «Не опера» я не стал брать романсы, несовместимые с мощной энергетикой эстрадных подмостков. Своей музыкой и стихами, своими новыми версиями знаменитых хитов я хочу рассказать слушателям о том, о чем всю жизнь мечтала моя душа. О тех, кого любил и люблю, о том, какое счастье любить и быть любимым!